Бегенч Караев
В основе расчета Бжезинского лежали выводы относительно отличительных условий Европы, история которой свидетельствует о ряде успешных вторжений России, даже устроенный парад русских в Париже. Об этом неоднократно упоминает еще один мэтр не только американской, но и мировой дипломатии Генри Киссинджер в своих популярных книгах. Если быть более объективным, то именно европейская история времен великих интриг и войн способствовала появлению такого понятия как «русский медведь».
Но горы Афганистана были не для «медведя» такой исторической породы. Тактика сражений еще со времен сельджуков свидетельствовала, что тут нужны были совершенно иные, практически новые теоретические концепции боевых действий и прикладные методологии достижения успеха, при помощи атак небольшими группам воинов. Необходимо было идти еще глубже в историю и внимательно изучать причины поражения македонских фаланг в горах Гиндикуша. В свою очередь, американцы не могли бы тут применять новейший опыт на примере боев в джунглях Вьетнама, где от конечного бессилия янки начали «ковровые» бомбардировки, сжигая леса напалмом. Кроме того, «кислотными спреями» с воздуха производилась безостановочная дефолиация лесных массивов на огромных площадях Вьетнама. И все эти методы ведения сражения с мужественным народом этой небольшой страны были в итоге бесполезными.
Теперь, на вопрос: «Почему США намеревались втянуть СССР в афганское болото?» по истечению многих лет и на примере сегодняшних мировых событий, можно попытаться отвечать более-менее ясно.
Известный период международной разряди 70-х сопровождалась усилением энергетического господства СССР на европейском энергетическом рынке, о чем свидетельствовал успех так называемой сделки века «газ — трубы» – долгосрочного международного контракта 1970 года между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии.
В тот период аналитические статьи западной прессы акцентировали внимание на причины негативного отношения США к проекту, главной из которых являлось кардинальное изменение международной обстановки — завершение периода «разрядки». В этих условиях, по мнению США, непростительно было позволить СССР развивать энергетику, являвшуюся основой промышленного и военного потенциала.
Соглашение о поставке в СССР труб большого диаметра и другого оборудования для строительства газопровода в Западную Европу с платой за поставленные трубы и оборудование газом с месторождений Западной Сибири, предполагало долгосрочное и тесное партнерство двух промышленных гигантов Евразии. Контракт предусматривал поставку в ФРГ в течение 20 лет природного газа в количестве не меньше 52,5 млрд кубометров начиная с 1973 года. Одновременно западногерманские фирмы «Маннесман» и «Тиссен» подписали отдельное соглашение на поставку 1,2 млн тонн труб большого диаметра для газопроводов в СССР. Финансовые гарантии сделки были прописаны в соглашении между Внешторгбанком СССР и консорциумом западногерманских банков во главе с «Дойче банком», открывшим кредитную линию 1,2 млрд марок со сроком погашения до 30 сентября 1982 года. Первый советский газ пришёл в ФРГ в 1973 году, что оказалось очень вовремя из-за начала мирового нефтяного кризиса.
Необходимо отметить, что в этой критической обстановке существенного ухудшения отношений Запада к СССР, ФРГ заняла особую позицию. Как зафиксировал Der Spiegel, в то время, когда в ведущих странах Запада шли разговоры об объявлении экономического бойкота Советского Союза, немцы думали только о бизнесе. В частности, уже сразу после афганского кризиса главы западногерманских фирм достигли договоренностей с советским руководством по четвертому соглашению в рамках сделки «газ-трубы».
Известный промышленник Отто Вольф фон Амеронген, глава компании «Отто Вольф» вспоминал, что в рамках первой крупной сделки «газ – трубы» между ФРГ и СССР западногерманская сталелитейная промышленность поставила в Советский Союз около шестисот тысяч тонн труб большого диаметра для строительства трубопроводов. Львиная доля этого заказа пришлась на компанию «Отто Вольф».
Отто Вольф фон Амеронген рассказывал журналистам: «Американцы испытывали просто панический страх перед перспективой взаимозависимости немцев, их союзников по НАТО, и русских, потенциальных противников. Аргументы были иногда совершенно абсурдными. На полном серьезе утверждалось, например, что в случае военных действий трубопроводы из СССР на Запад могли бы обеспечить снабжение советской армии горючим. Представьте себе: заправлять русские танки прямо из газопроводов! Нефтяные короли сказали мне: «Действуй, Отто, не обращай внимания на Вашингтон». Дескать, у парней в Белом Доме свой бизнес, а у нас с тобой — свой. Они, как и мы, были убеждены, что политическая риторика — это чепуха. А газопровод через континент — это, если хотите, инструмент, привязывающий не только нас к советским поставкам, но и, наоборот, ставящий их „кран“ в зависимость от Запада».
Вероятность же того, что Советский Союз может внезапно остановить поставки, не воспринималась западногерманской стороной всерьез, поскольку у Москвы были свои причины «не перекрывать кран»: экспорт энергоресурсов обеспечивал приток валюты в бюджет СССР, кроме того, прекращение транспортировки газа по трубопроводу превратило бы многомиллиардный проект в груду металлолома и затронуло бы не только Западную Германию, но и Францию, Бельгию, Нидерланды, Италию, Австрию, а также Швецию и Швейцарию.
В апреле 1981 г. Рейган отменил неудачные санкции своего предшественника, но Советы к американской пшенице так и не вернулись. Впрочем, Рейган не отказался от политики экономического давления на “империю зла”. Опасность потерять европейский энергетический рынок подтолкнула правительство США к новым решительным действиям. Формальным поводом к введению новых санкций послужило жесткое подавление в подконтрольной Советам Польше оппозиционного движения под руководством профсоюза “Солидарность”.
Руководители СССР прекрасно понимали заинтересованность западноевропейских стран в советских энергоресурсах. Во время встречи с лидером ФРГ Г. Шмидтом в 1981 г. Л.И. Брежнев откровенно заявил:
“Нам известно, что рост экономических связей между нашими государствами далеко не везде встречает восторженный прием. На ФРГ оказывают давление, запугивают какой-то зависимостью от поставок советского энергетического сырья, некоторых минералов. В то же время отговаривают от поставок в СССР оборудования в надежде помешать развитию нашей промышленности. Что можно на это сказать? Налицо попытки возродить методы “холодной войны” в международных экономических отношениях. Мы никому не навязываем своей нефти и своего газа. У нас есть возможности для производства оборудования, не уступающего западным образцам. Но мы не сторонники автаркии, мы против искусственных преград в международном разделении труда. Выгодно или невыгодно – вот чем издревле руководствовались деловые люди. Это и сейчас должно быть единственно нормальным критерием”.
Канцлер ответил: “Что касается попыток оказать на нас давление, принудить к свертыванию экономических связей с Советским Союзом и с социалистическими странами, то это напрасный труд. Не для того мы заключали 25-летнее соглашение. Как федеральный канцлер с полной ответственностью заявляю Вам, г-н генеральный секретарь, что мы никому не позволим вмешиваться в наши торгово-экономические связи. Так было, так будет и впредь”.
Силы Америки были подточены почти целым десятилетием катастроф. Страна нуждалась в передышке. Но заключить перемирие ценой геополитических уступок СССР было нельзя — это стало бы последней каплей: под вопрос были бы поставлены позиции США как лидера западного “свободного мира”. Союзники бросились бы искать нового покровителя не хуже, чем это сделали бывшие союзники СССР в конце 80-х — начале 90-х. Добиться передышки было необходимо, связав силы и ресурсы главного противника, СССР, на второстепенном направлении.
И Бжезинский сделал это. Не случайно до самой смерти он с гордостью вспоминал организованную им операцию по вовлечению СССР в Афганскую войну. Эта была классическая схема выбора из двух зол. СССР мог проигнорировать американскую активность в Афганистане и получить гнойник на своих южных границах, ставящий под удар стабильность среднеазиатских республик Союза. СССР мог послать войска и получить партизанскую войну, которую афганцы привыкли вести против иностранных военных контингентов.
Идейный вдохновитель сопротивления Советам на афганской земле, «гроссмейстер геополитических шахмат» Збигнев Бжезинский, спустя годы, а точнее в январе 1998 скажет в интервью Le Nouvel Observateur, что он сознательно и хитроумно заманил Советы в афганскую «ловушку». Но его записки, особенно те, что были написаны в первые дни после советского вторжения, ясно показывают, что, хотя Бжезинский был полон решимости противостоять Советам в Афганистане посредством тайных операций, он в то же время очень беспокоился возможности, что Советы одержат верх. Повествуя об этом, Стив Колл (Steve Coll) автор американского бестселлера «Война призраков» (Ghost wars) пишет в своей книге, что «В этих ранних меморандумах нет и намека на удовлетворение тем, что Советы попались на какую-то афганскую приманку».
Как далее замечает Колл, с самых первых часов после того, как телеграммы из посольства США в Кабуле подтвердили начало советского вторжения, Збигнев Бжезинский, считавшийся самым решительным «ястребом» при администрации Джимми Картера, забился в тревоге: не перестарались ли на этот раз в своих подковерных играх с Советами? Бжезинский и его коллеги ничего не знали и об опасениях со стороны КГБ перед заговором ЦРУ. В частности, председатель КГБ СССР Ю.Андропов, хотя и высказывал некоторые сомнения, намекающие на двусмысленность относительно исхода операции, все же в конце-концов поддержал решение узкого ареопага геронтократов о вторжении в Афганистан в декабре 1979-го.
В первых порах Бжезинский интерпретировал факт «коммунистической агрессии» как отчаянный акт поддержки афганских коммунистов и как возможный последующий бросок Красной Армии в сторону Персидского залива. Перебирая всевозможные варианты ответных шагов, Бжезинский надеялся, что Советский Союз завязнет в «афганской трясине» и будет обескровлен, как это случилось с Соединенными Штатами во Вьетнаме. В то же время, опытный американец испытывал немало опасений, что Советы безжалостно раздавят афганцев, и установят жесткий контроль над страной, как это было в 1956 и в 1968 годах в отношении соответственно венгров и чехов.
Следуя аналитическим выкладкам Бжезинского, президент США Джимми Картер 3 июля 1979 года подписал указ о финансировании антикоммунистических сил в Афганистане. Таким образом, была активирована операция «Циклон» (Operation Cyclone) — кодовое название программы ЦРУ по вооружению афганских моджахедов во время Афганской войны в период 1979—1989 гг. Данная программа предусматривала прежде всего вовлечение пакистанской разведки (ISI) в качестве посредника для распределения финансирования, снабжения оружием и обучения афганских сил оппозиции. По некоторым данным, за годы осуществления операции «Циклон» в военных лагерях и в ходе боевых действий прошли обучение свыше 100 тыс. моджахедов. «Циклон» стала одной из самых продолжительных и самых дорогостоящих секретных операций ЦРУ, финансирование которой началось с 20-30 млн долларов США в год и к 1987 году достигло уровня 630 млн. долларов в год. Говоря о «Циклоне», довольный собой З.Бжезинский, в своём интервью 1998 года французскому журналу Le Nouvel Observateur заявил, что: «Мы не толкали русских вмешиваться, но мы намеренно увеличили вероятность, что они это сделают… Секретная операция была отличной идеей. Её результатом стало заманивание Советского Союза в афганскую ловушку… В день, когда Советский Союз официально пересёк границу, я написал президенту Картеру: «Теперь у нас есть шанс дать Советскому Союзу свою Вьетнамскую войну».
Дипломат Сапар Комеков, улавливал некоторые косвенные сигналы о появлении «победных» нот в настроениях противоположной стороны, анализируя материалы на страницах пакистанской и афганской газет середины 80-х. К тому же он ежедневно «разжевывал» американскую и британскую прессу в оригинале, профессионально владея английским языком.
Расчет хладнокровного Бжезинского был построен на эффекте «ящика Пандоры» в Афганистане и он, стремился учесть все соответствующие факторы, способные превратить этот «ящик» в «афганскую бомбу». Хрупкая афганская государственность, объединявшая группы различных этнически (пуштунских, узбекских, таджикских, хазарейских) и конфессионально (шииты и сунниты) племен, держалась за счет исторически сложившегося внутриполитического баланса, который был на грани нарушения в случае иностранной интервенции.
Ввод в Афганистан любых (не обязательно советских) войск автоматически инициировал бы там гражданскую войну и (как ее элемент) партизанское движение, направленное против оккупантов и их местных союзников. Данный «закон» афганской геополитики усвоили в XIX веке англичане, в XX – Советы, а в начале нового тысячелетия, будем надеяться, что – и американцы. Хотя мудрые рекомендации З.Бжезинского последних месяцев его жизни к концу второго десятилетия нового века относительно «русского медведя» остались в Вашингтоне не услышанными.
Об авторе: Бегенч Сапарович Караев, защитил ученую степень доктора философских наук в апреле 1996 года в Москве, опубликовал несколько монографий и десятки статьей по теории и методике политического анализа, в том числе и применительно к условиям центральноазиатского общества традиционного типа. Начиная с 1997 года в течение последующих почти полтора десятка лет руководил информационно-аналитической структурой внешнеполитического ведомства Туркменистана. В период с апреля 2004 года по февраль 2005 года проводил исследования и читал лекции в Университете Индианы в Блумингтоне (Indiana University Bloomington) в рамках целевой программы им. Фулбрайта для приглашенных ученых (США). В настоящее время является старшим преподавателем ИМО МИД Туркменистана.
Продолжение следует. (Начало опубликовано 6 декабря 2022 г.)
Ссылки на предыдущие выпуски
///nCa, 9 декабря 2022 г.